Обороне Логвиново год назад в 10-13 февраля 2015 г. посвящается...

"Нас там не было..." (ч.1)

18 февраля, 18:55

Обороне Логвиново год назад в 10-13 февраля 2015 г. посвящается...
Глазами участника...



Зима. Февраль 2015.

Только вернулись из останков Аэропорта. Уставшие, грязные, но ЖИВЫЕ на нашу базу. Все живы! Нет у нас и 300-х. Ура! Сегодня напишем своим долгожданные смски, а кто-то и увидит родных. Нас рады видеть живыми дети наших боевых товарищей, обнимают нас своими улыбками.

Снял разгрузку, пошёл на кухню пить кофе. Первый глоток и слышу: боевая! «Батя, мы куда?».
«Парни, мы - родину укрывать тишиной. Знаю, что вы из Ада (аэропорта), но вы нужны сегодня там…».
Где это - Там? Молча, с матом про себя, собрались. Погрузились в УРАЛы и поехали МОЛЧА. Кто был в дороге на боевые, тот поймёт, почему МОЛЧА я написал большими буквами.

Ехали часа три. Утро. Углегорск. Так вот оно это Там. Частный сектор, надписи на воротах домов «Здесь живут люди». ТАМ ЛЮДИ НЕ МОГУТ ЖИТЬ – там война. Люди писали для мародеров…

Построение. Нужно 12 добровольцев - в разведку. Вышли почти все. Отобрали группу, поехали под прикрытием «коробочек».

Степь Донецкая в феврале нам показалась красивой. Ехали и думали каждый о своём… Кто курил, кто смотрел в степь…
Выстрел по нам снайпера привёл всех в чувства - война. Упали на пол, прислушались - тихо. Одиночка снайпер молчит. Тронулись. Ещё едем, все уже готовы... Дорога показалась нам долгой. Выгружаемся. Свист, прилеты.. Глухота… Контузии. «Глаза» противника чётко сработали (шоб вам повылазило!) Ух, гады! Он - враг, мы - на войне.

Мы тоже приехали не на пикник. Подошел гражданский, дедушка лет 60-ти. «Вы кто?».
«Мы те, кто там, и нас там нет», - пошутил я. Тогда я еще не знал, что так и будем с этим потом жить, после этого боя... Дед стоял и смотрел на нас, как смотрели на бойцов Брестской крепости в далёком 1941. Мы на Деда смотрели ... И только Там, глядя на него, мы поняли, что такое Твой Дом. Он один не уехал из посёлка. «Дед, мы где?».
«Вы, сынки у меня на родине - поселок Логвиново». Улыбнулись - чудаковатое название.



Разведка. Болгар сбегал в штабик, предупредил, что разведка выходит... Выбрали нас десять в разведку. Остальные остались прикрывать. Выдвигаемся на 12 часов. В штабе сказали, что проходы свободны, мин нет... Уходим в разведку. Шаг в шаг идём в пустоту войны. Через 1200 метров от Логвиново нарываемся на танк противника. Залп танка оглушил нас… Он был в секрете, от нас метров 200! Команда: «По цепи отходим». Танк не успел развернуть свою башню на нас. Начинаем выход. Прилёт Ураганов – замираем, вжавшись в землю.

«Гула, ты чё замер?». Смотрю, торчит перед ним капсула. Газик прикрывает нас. Меняемся с ним - я на прикрытии. Ушли. Заходим в Логвиново. Парни на нас смотрят, как на мертвецов.

«Ну как так, парни..? Нам же в штабе сказали, что нет врага на расстоянии 5 км». Все, кто в разведке, знают, что штабные - это война на карте.
Мокрые, но живые. Это главное. Курили. Снова курили. Опять курили.
Пришел Румын: «Парни, а где Медведь, пулеметчик?».
«Да тут он». Проходит минут 30... Нет Медведя, он ушёл первый. Понимаем, что он остался там. Жив? В плен взяли? Убили его? Нас ждут?

Болгар с Румыном: «Парни, мы выходим за Медведем. Добровольцы есть?».
«Нет, идём те, кто был с Медведем», - говорит Давид. «Много», - сказал Румын. Идём пятеркой!

Опять след в след, но по-другому идём - с надеждой, что он жив. Подходим, танка нет. Болгар шепотом кричит: «Медведь, брат!». Тишина! «Медведь!». Снова тихо. Слышно, как капли пота падают на снег… А ОН нас не слышит. ОН молчит. Мат.
Картина увиденного нас поразила. Медведь обложил себя гранатами, разложил ленты пулеметные и ждал боя. Один. Совсем один. Один с пулеметом против танка, против всех. Один забытый на войне разведчик. «Я не слышал команды «отходим»... Не слышал, братья», - говорит нам Медведь.

Уходим, забрав нашего Мишутку)))! Ленты пулеметные на ходу забираем у него, не отдаёт. «Я ещё с разведки не вернулся, вернёмся – отдам», - кричит нам Медведь.

Заходим в Логвиново и падаем от радости – жив! Все смотрят в глаза Медведя. Там - боль, мама, дети, семья, но только не страх. Как так? Пять минут назад он видел смерть, а думает о родных. Курит и молчит. Не трогаем его, ждем, когда он мыслями вернётся к нам.

Прошло время, смотрю, подходит к нам Медведь и говорит: «Спасибо, брат».

Потом приходит к нам штабное тело и говорит: «Вы, придурки, разведка… (мат) Там, куда вы два раза ходили,- минное поле...». Маты уже от нас. Оказалось, что не все в штабе знали, что там заминировано.

Начались прилеты по Логвиново. Прилетел беспилотник. Мы ждём боя.

Свист ГРАДов, казалось, продолжался вечно. Воронки. Все затихло так же быстро, как и началось. Рядом стояли КУЛАКИ (танки). Аж два! Танкисты быстро приготовили чай и кричат: «Эй, вы, разведка! Айда по Чайковскому, пока тихо!».

Они стояли в Логвиново сутки и уже стали Логвиновцами. Не успели допить чай, как выстрел танка оглушил нас. Что? Кто? Где? «Это наши работают», - кричит нам танкист. Допиваем чаёк и ждем боя.

Вижу, идёт, хромает дед, но не наш - Логвиновский. Болгар с Румыном, как старшие, идут к деду. На дороге перед Логвиново его машину накрыли грады. Горит машина с его женой!!! У Жены от испуга ноги отказали… А дед не растерялся, и снегом тушил машину. Герой дед! Не бросил жену, вытянул ее и положил на обочину. Сам он ее не дотянет. До Логвиново метров 600! Машина сгорела… Снова Грады по нам прилетели.

«Стой, дед! Сейчас пойдем за твоей женой». Ушли, забрали ее на санках, взятых у нашего деда .
Болгар передает в штаб по рации: «У нас гражданские. Три человека. Один 300-й. Ждем «коробочки» - вывозить».
Ответ из штаба: «Коробочки» вышли сопроводить гражданских».

Сидим, курим. Я чуть ниже на земле (с пулеметом тяжко ходить) и дед на ступеньках. Курим. Спрашиваю, как жена. Он говорит: «Ваша медсестра молодец!». «Какая медсестра? Дед, ты че? Это ж Рысь, разведчик!». Опускаю глаза и вижу, что из-под туфель у деда кровь идет. «Дед, ты ранен...». «Да зацепили меня». Раненный деда думал только о своей жене, а не о себе. Пытался тушить машину с женой внутри, потом вытащил ее… Ждал, пока ее перевяжут, и только тогда понял, что ранен. МУЖИК! Вот теперь я знаю что такое ЛЮБИТЬ ! Жаль, не до того было. Не спросили, откуда он.

Перевязали и его. Один из наших (не помню, кто) спустился в подвал. Слышим: «Кто вы? Что вы здесь с ребенком делаете?». Оказалось, это дочь с внуком и бабушка нашего Логвиновского деда в подвале сидят. День рождения - 8 лет внуку в этот день было, празднуют под ГРАДами. Думали, в подвале переждут войну дома.

Кричим Румыну: «Еще гражданские!». Ждем «коробочку». Смотрим на 8–летнего мальчишку, и каждый думает о своих детях. Кто-то украдкой утер слезу.
Малыш дрожал от страха в свой день рождения, и эта дрожь проходила через наши сердца.
«Рысь» обняла его и подарила подарок мальчишке. Он улыбнулся. И мы все улыбнулись, правда, со слезами на глазах. Он этого не видел. Никто не прятал своих чувств в тот момент…

Пришла «коробочка», и опять прилетели ГРАДы. Я был возле «коробочки», ждал гражданских. Разрыв ГРАДа где-то рядом. Тишина.
«У нас 300-й».
«Кто?».
«Румына ранило».
«Черт! Только что там были все гражданские», - подумал я. Всех накрыло? НЕТ! Румын и Болгарин успели прикрыть гражданских. Румына ранило в голову. Болгарин кричит Румын брат вставай пошли... Командует Болгарин: «Трехсотых и гражданских на МОТОЛЫГУ (МТ-ЛБ). Пулеметчики - на броню, прикрывать!».

Загрузили всех. Сами с Медведем - на броню. Болгарин и раненный Румын с парнями остались. Мне достался левый борт МОТОЛЫГИ, а Медведю – правый. Мне показалось, что я лечу на самолете, а не еду на броне.

Брат-механик МОТОЛЫГИ Мехвод-Красный ! СПАСИБО ТЕБЕ ЗА СКОРОСТЬ НАШЕЙ ЖИЗНИ. Напомню вам, работал снайпер. Ножки моего пулемета застряли в решетке Мотолыги, и я начал сваливаться с борта... Но у меня есть брат-Медведь! Он увидел, что я сползаю под гусеницы. И, опа! Меня держит брат-Медведь. Говорит: «ДЕРЖУ, брат!». Спасибо, Медведь, тебе, что заметил!

Потом он укрывал мне голову моим капюшоном, как мама в детстве. Нас и от ветра сносило с брони. Дошли до Углегорска передали гражданских.Сидим, ждем наших. Не помню, сколько ждали, но наши, что остались в Логвиново на КУЛАКЕ (танк), вернулись.

«Ну чё, - говорит Болгар, - снова все мы вместе! Разведка!», - обнялись. Покурили - на перекрестке войны. Румына забрала наша Любаша (Надым) Она всегда с нами .

Все сняли автоматы с предохранителей. Мы - в штаб, к крысам! Спросить про минные поля, про танк, про гражданских. Болгар – умница! Остановил расстрел ... остатков нашего БКа. Сам пошел.

Что там было, я не буду описывать - ненормативная лексика. Батя, как узнал, туда же - в штаб... Что можно писать из того, что было. Батя в штабе сказал всем телам штабным, что завтра уходит с нами в Логвиново. На завтра у нас усиленная разведка!

Тогда мы еще не знали, что Там у кого-то из нас будет последний бой в вечность…

Мы все еще были живы. Двенадцать разведчиков, которые вернулись из разведки в Логвиново, почти не спали в ту ночь. Но и остальным спать долго не пришлось. Команда Бати (Немца): «Боевая!» нас всех подняла в два часа ночи. Спали мы все в обнимку с автоматами и пулеметами. Быстро выходим и строимся.

Батя сдержал данное в штабе КРЫСАМ слово - ОН с нами! Идем на другую сторону Углегорска пешим ходом, там нас ждут УРАЛы и Кулак - прикрытие наше. Дошли. Отбой. Нет проводника. Возвращаемся. И так два раза туда- сюда. Все на взводе, злые на штабные тела (их недоработка). В 4 или в 5 утра грузимся. Ждем.
Крик Надым (наш санинструктор Люба): «Ау! Кто здесь О...?». Любаша принесла мне рацию. Румын дал. Он ранен. Идем без Румына.

Только тронулись, у Кулака загорелся движок! Стоп колона! Как всегда, Разведка идет сама, без прикрытия. Нам не привыкать! Прорвемся!

Уралы шли долго. Но мы – те, кто был вчера в разведке, знали, сколько и как это долго…
Проснулся НАШ враг - одиночка снайпер. Мы опять на полу Урала. Поздоровался гад с нами. Ну ни чё! Мы потом поздороваемся с тобой и сразу попрощаемся. Это война. И не просто война, а гражданская. Страшная! Гражданская война - это навсегда. На многие, увы, поколения..!

Логвиново. Выгружаемся. И привет ГРАДы! С нами в разведку вышли МГБэровцы. И четвертый Урал с БКа.
Прилет градов ВЫВЕЛ из строя резко всех МГБэровцев. Всех! Батя Немец: «В Уралы их! И домой, МГБровцы». Так нас осталось 65 человек. В первые же минуты боя…

Только утихли Грады – и опять старый знакомый БЕСПИЛОТНИК. Мы ему - привет из стволов. Не понравилось - обиделся сука, ушёл.



Бежит водила с Урала БК. «Где мои?».
«Ушли!», - говорим. Он:
«Как ушли? У меня нет патронов! Аж три осталось!!!».

У него карабин. Смотрит на меня и говорит: «Разведка, дай из ленты штук десять».
И тут разрывы. Опять начали нас укрывать ГРАДы своим смертельным жалом войны. Убёг водила.

Иду, смотрю - Гуле все пофиг! Он чай пьет! «Гула, ты че...?!».
«Каждую крысу бояться - чай не попьешь!». Я охренел от такого ответа…
Иду к БК, беру цинк патронов. Иду в подвал искать водилу. Сидит он. «Пошли со мной». В общем загрузили мы с Гулой водилу боекомплектом. Забегая наперед, скажу, что водила воевал с нами все эти дни, был ранен, но остался живой! Привет тебе, водила, от разведки!

Бой идет. В Логвиново начали падать дома. Там-то всего их было штук 30… Пошли проверили дом нашего Логвиновского деда. Стоит дом! Улыбнулись. Это теперь и наш дом. И наша Родина теперь здесь. В этом доме ВСЯ НАША РОДИНА!
Танкисты наши здесь! «Привет, разведка!», - обнялись с теми, кто вчера тут был. Уже родные. Разбились на группы. Батя (Немец) ушел с одной из групп на 12 часов. Вторая группа Хантера - на десять. А третья группа Болгарина вышла на окраину Логвиново. Там стоял отдельно от поселка один дом. Это стал НАШ ДОМ Павлова. Задача - найти снайпера и вести наблюдение.

Стал я в проеме окна, поставил пулемет. И жду. Подходит здоровый парень с РПГ, в броннике. Чё-то я его не знаю.
«Ты кто?».
«Я - Сват. Это у меня первый бой».
«Страшно?», - спрашиваю.
«Страшно, - говорит, - струсить!».
Думаю: «Ого! НАШ парень».

Болгарин командует: «О... и Давид, на поиски снайпера!» .Ушли с Давидом искать. Не нашли. Вернулись.
Сели отдохнуть в сарай, а там Газик сидит. Тоже устал. Говорит Газик: «ДОЖИТЬ БЫ. А?». «Доживем!». Сколько мы там были, не помню в нашем доме Павлова…
Команда Болгара из радио перехвата: «Накрыть этот дом!». Уходим вовремя. Все живы. Начали прилетать КАСЕТНЫЕ. Это, я вам скажу, еще те ЩИ С МАСЛОМ.
Приказ Немца: «О.., с пулеметом на трассу! Прикрывать! Вдруг коробочки пойдут».
«Ну что, Павлик Морозов, давай на амбразуру», - думаю про себя. Интересно, сколько минут я повоюю с коробочкой? Но был приказ - бегу. Павлик-бегун. Слышу, работает коробочка. Вспомнил Маму и т.д. Думаю, ну всё! Кто кого? «Ты меня, сволочь, не возьмешь!», - из кино вспомнил фразу.

Пока добежал, весь мокрый. И тут картина - Чудо с генератором дизельным стоит. В гражданском. Смотрит на меня и улыбается, гад. Кричу: «Дед, заткни генератор свой! Не слышу коробочку!».
Он мне в ответ: «Света не будет!». «Ах ты, старый хрыч! Тебе свет нужен?!». Ну и не выдержал…«Ах ты, муж Крупской ( Серый небольшого роста с лысиной на голове. Серый - Этот Человек совершит здесь свой подвиг) !!! Дал очередь у Деда над головой с матом… В общем, РАССТРЕЛ и всё тут.
Бегут танкисты. «Брат, это наш мехвод танка - Серый!». «Ё-маё! Чуть грех на душу не взял…». А Он стоит, улыбается мне. «Прости, брат!», - говорю. А брату, Серому - нерастрелянному, лет 60!
Думаю, как хорошо, что я в балаклаве. Не узнает меня, если выживем и встретимся на гражданке, мой почти расстрелянный Серый, танкист с генератором. Пожали руки друг другу, и разошлись воевать.

Это Саныч танкист которого я расстреливал в Логвиново)


Запомните этого танкиста и мой «расстрел» этого танкиста! Мы с ним еще увидимся…

От Логвиново все меньше и меньше оставалось жизни… Были первые раненые. Но все ещё Живы.
Логвиново умирало вместе с нами.

Лежу я с пулеметом и жду коробочки. Ржу сам с себя из-за встречи с танкистом.
Война идет. Разрывы… А у меня смех. Если вы думаете, что настала тишина, - нет! Укрывали нас всем, чем могли - и ГРАДами, и УРАГАНами.
Логвиново начинало гореть в АДу пламени Чертей.

Наша разведчица Рысь стала санинструктором. Много контуженных. Кто с царапиной - сам справлялся. Пули, осколки и мы… Это все наши близкие на тот момент нам звуки.

«А… Просвистел, гад», - значит, не мой осколок. Или пуля не моя.
Кто был в бою, знает, о чем я пишу.
АДский звук рядом идущей с нами смерти. Запомним его на всю жизнь. Если выйдем из этого боя…
Наша задача № 1 - не пропустить! Задача № 2- Выжить! Задача №3 - остаться Человеком.
Третья задача самая невероятная, казалось бы, на войне. Но главная. Отвлекся. Опять взрывы. Взрывы сплошняком — АД!

Тут наши родные танкисты - бой в самом разгаре.
«Ау, разведка! Прикрой нас - БК менять будем».
Бегу к Болгару. Так и так. Там эти. БК менять будут - прикрыть нужно. Идем. Я, Болгар, Давид, Гула и Сергеич. Прикроем танкистов. Я на трассу лег. Сергеич метров 100 от меня. Болгар и Давид ушли метров на 500. Гула метров 300 от нас. «Все, - кричим Кулакам, - готовы!».
«Глаза» заметили Болгара и Давида - и пошли по ним прилеты! Но все прошло как по маслу. Все живы. Танкисты с нами. Ура! И тут один Кулак накрылся – поломка. Уходит в Углегорск. Остались мы и один Кулак. Вот тебе мама и Аванс...
Уходим в глубь Логвиново. Тут и началось - шквал УРАГАНов... Батя дал команду: «Все в укрытия!».

Смотрю, стоит наш Дядя Вася (Терминатор) в полный рост с ШАЙТАН ТРУБОЙ (ПТРД 1943 года) и с руки стреляет из него...


Донецк. Столкновение в аэропорту, огонь из ПТРД 07.10.2014...

Кричу: «Ты че???».
«Я ни чё. Я воюю». Кто знает Терминатора, тот знает, что как бы нас не бомбили, он впереди. Наш добрый дядя Вася. Парни все-таки его забрали в укрытие. Сидим, пережидаем АД. Кто БК пополняет. Кто молча сидит. У каждого своя война. Кто-то сказал: «На прикрытие пулеметчика». Я оказался ближе всех. Выхожу, а тут - БАЛ САТАНЫ. Море огня и смерти. Лег с пулеметом и жду боя.... Не долго я прождал свой… осколок в спину... Пронзала АДская боль. Левая часть… Спина горит.

Позвоночник не мой. Пишу не для жалости! НАС не нужно жалеть! Пишу нашим диванным войскам. Это вам не монитором в голову и картой памяти ПК ногу отрывает. Встал с пулеметом и дал очередь, пока не обвисла левая рука и нога - я левша. Поставил так нежно пулемет, и смотрю, мой Дядя Вася сзади стоит. «Вася, меня зацепило... Брат, меняйте меня», - Попрыгал на одной ноге к нашим. «Парни, ранен я». Батя-Немец снял с меня разгрузку и верх одежды. Я кричу: «Батя, термобелье не тронь. Это мне моё - Ейские друзья подарили. НЕ тронь». Тут мат… Батя… В общем порезал Батя термобелье.

Болгар кричит: «Глянь, у него осколочное». Болгар нож в руки - ща достану. Боль… Боль… «Нет у него осколка.Чирком прошел». (увы он там !) Кричу: «Позвоночник болит». Все парни, кто был рядом, свой АНТИШОК мне отдали. Батя перевязал меня и приказал Болгару перевести меня в другое место.
Как мы пытались идти под пулями и осколками (у меня левая нога не работала), знаю только я и Болгар. Дорога жизни для двоих. Был третий, но кто, я не помню. Прости, Брат.
Идти до укрытия метров сто. Пока дошли, смотрю - из носков кровь идет. А тут меня встретила наша Рысь... «Ёпт… Ты?».
Начали менять бинты. Все в крови. Рысь все сделала, опять смотрю - кровь. Сколько был там с ней, Она меня поддерживала. Шутила. Спасибо, Рысь!

Тут Камаз с минерами к нам пришел. Самоубийцы. Мины ставить им в штабе сказали.
Пока лежал, еще одного 300-го привели, танкиста. Мы с ним были первые 300-е в Логвиново.
Болгар пришел. На одеяло меня с ребятами положили и в КАМАЗ. Танкист сам дошел. Укладывают они меня, а я гранату под живот шмыгнул, кольцо на большой палец надел и лежу.
Болгар мне: «Держись, брат!».
Я ему: «Вы держитесь! Жить мне пообещайте все, кто здесь остался».

Болгар только мне и улыбнулсь. КАМАЗ тронулся. Тронулся, а СТЕПЬ в огне. Саперы держат меня за правую руку и каждую минут спрашивают: «Ты как, разведка? Держись!».
Я им: «Парни, если что, выдергивайте мою правую руку - там граната, в плен не сдамся».
Ответ привел меня в чувства: «Слышь ты, Разведка, мы – Саперы! У нас тут столько мин! К Богу на КАМАЗе приедем, если что…».

Начал терять сознание. Очнулся в Угегорске. Осмотрели меня и отправили в Горловку. Садят двух автоматчиков в скорую, и снова у меня третья за сегодняшний день Дорога жизни.

А парни в Логвиново в это время уходят на небо… Честно уходят. Смело уходят. Но я пока не знаю, кто… Для меня они пока все живы...



Тот самый осколок
[Тынц]

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ