«Хочется мне перед боем сказать вам Панове, что такое есть наше товарищество. Бывали и в других землях товарищи. Но таких как в русской земле – таких не было товарищей. Так любить как русская душа. Любить не то чтобы умом, а всем чем дал Бог, что ни есть в себе. Так любить никто не может.
Но подло завелось теперь на нашей земле. Думают только о том, чтобы при
них были хлебные стоги скирды да конные табуны. Перенимают, черт знает,
какие басурманские обычаи. Гнушаются языком своим. Свой со своим не
хочет разговаривать. Свой своего продает, как продают бездушную тварь на
торговом рынке. И милость чужого короля, да и не короля, а паскудная
милость польского магната, который жёлтым чёботом своим бьёт их в морду,
дороже для них всякого братства.
Но и у последнего падлюки каков он ни есть, и у того братцы есть крупица русского чувства. И проснётся оно, когда-нибудь и ударится он, горемычный, о полы руками схватит себя за голову проклявший громко подлую жизнь свою, готовый искупить позорное дело. Пусть они знают все, что такое в русской земле товарищество. И если на то пошло чтоб умирать. Ни кому. Ни кому. Ни кому из них, ни хватит на то мышиной натуры их.»
Но и у последнего падлюки каков он ни есть, и у того братцы есть крупица русского чувства. И проснётся оно, когда-нибудь и ударится он, горемычный, о полы руками схватит себя за голову проклявший громко подлую жизнь свою, готовый искупить позорное дело. Пусть они знают все, что такое в русской земле товарищество. И если на то пошло чтоб умирать. Ни кому. Ни кому. Ни кому из них, ни хватит на то мышиной натуры их.»
Комментариев нет:
Отправить комментарий